alicebrown

Ему уже 45 лет, театру о котором принято говорить восторженно. Театру, ставшему иконой для российской интеллигенции, местом едва ли не религиозным. Правда так думали не все, кое-кому этот театр был словно кость в горле, но что о них говорить, они в схватке с ТАКИМ театром проиграли.

Моё отношение к этому театру сформировал дед, говоривший при каждом нашем походе в этот театр одну и ту же фразу: "Он, конечно, плохой Мейерхольд, но ты должна знать, что существует другой театр, а не только Малый или МХАТ".

Слова деда были загадочны, потому что о Мейрехольде в середине 70-х уже можно было говорить, но ничего нельзя было толком узнать. Ничего кроме того, что это был выдающийся режиссер, на спектакли которого мой дед, будучи уже почтенным отцом семейства ходил с сыном, моим отцом. Театр Мейерхольда, его спектакли, актеры, принципы работы, оставались таинственными, известными только специалистам, к коим я никак не относилась и не отношусь. Потому и верила своему деду безгранично, он видел едва ли не все спектакли Театра Мейрехольда. Но отчего Любимова он почитал "плохим Мейрехольдом" было для меня такой же загадкой, как и сам Мейерхольд.

Любимов, в отличие от Мейрехольда был известен, признан, в его жизни не было ничего загадочного или таинственного, в театр на Таганке публика валила валом. Юрий Любимов - хороший артист, едва ли не лучший исполнитель роли Бенедикта в "Много шума из ничего", муж красивой женщины (и не одной!), бонвиван, дипломат и неплохой режиссёр. Таким он был, таким он и остался в глазах большей части публики и профессионалов. Но думаю, что если бы Мейерхольд остался в живых, если бы не закрыли театр Таирова, не уехал бы Михаил Чехов, а МХАТ стал развиваться естественным путем, то вряд ли бы стало возможно появление театра на Таганке. Именно ТАКОГО театра, шумного, немного скандального и тем не менее благопристойного, полезного, основанного в нужное время в нужном месте. Но при чём тут Мейрехольд?

Это не мой театр, для меня от слишком натужен, скрипуч и претенциозен. Своего рода МХАТ середины 70-х только наоборот. Правда я хочу сказать спасибо и деду, и Любимову за то, что у меня была возможность узнать о Брехте и Можаеве, о том, что театр может быть другим, об актёрах и актрисах, прекрасно умеющих петь и бесподобно читать стихи.

Тогда отчего мой дед каждый раз говорил "плохой Мейрехольд"? Возможно, что у Мейерхольда приобщение публики к новым именам, и авторам, и актерам, получалось лучше, талантливее? Может быть у Мейрехольда не было той замкнутости, ограниченности пространства (в силу объективных причин), что чувствовалась в спектаклях Любимова? Кто знает, кто знает.

Продолжение следует.